— Симпатичным? — возмутилась она, когда вновь обрела дар речи. — Он великолепен. Он, наверно, стоит целого состояния.

— Денег у меня хватает, на что же их еще тратить? — Он легко потрепал ее волосы. — Он входит в число памятников архитектуры, а это чертовски хлопотно. Перестройка разрешена только в плане реконструкции. А эксперты — самый несговорчивый народ. За это время я уже много раз успел пожалеть, что стены не обрушились в этот ров с конфетной обертки.

— Ты шутишь? — едва не задохнулась она.

— Нисколько. Тебе не приходилось пользоваться водопроводом семнадцатого века, сага? Это варварство, — выдохнул Люк у нее над головой. — К счастью, с экспертами удалось договориться. Водопровод отправился в музей, а у меня пропала головная боль, как заполнить этот ров водой. После этого тут все пошло как по маслу.

— Ты говорил, что сначала он не продавался.

— Все дело в цене, bella mia. — Слегка усмехнувшись, он заключил ее в объятия. — Кстати, прежний владелец не испытывал к этому месту никаких сентиментальных чувств. Оно было для него тяжелым финансовым бременем.

— Ты когда-нибудь рассказывал мне об этом замке?

— Я хотел сделать тебе сюрприз.

Он подвел ее к искусно сложенному каменному мостику через ров. Высокие, обитые железом двери были распахнуты, за ними открывался зал, расписанный изумительными фресками.

— Ничего прекраснее я не видела, — прошептала она.

— Да, не у всех прихожая полна толстых херувимов и пышногрудых нимф. Это я знаю наверняка, даже если больше ничего не знаю, — сказал он весело. — Архитектор был не слишком обременен хорошим вкусом.

— Зачем же было покупать, если тебе не нравится? — настаивала она, стараясь скрыть досаду.

Он пожал плечами.

— Вложение денег.

— Значит, ты собираешься его продать? — Ее разочарование было очевидно.

— Нет, если ты считаешь, что можешь ужиться со всеми этими обнаженными красотками.

— Я могу, могу с ними ужиться!

— В общем-то, — пробормотал он себе под нос, — я так и думал.

Люк заметил ее бледность, синяки под глазами и подвел ее к винтовой каменной лестнице.

— Мне кажется, тебе пора в постель.

— Я не хочу в постель. Я хочу осмотреть весь замок.

А если все это только сон — что Люк хочет жениться и жить с ней в этом великолепном доме? Она боялась уснуть, ведь потом придется проснуться.

— Для одного дня вполне достаточно. — Люк подталкивал ее к распахнутой двери, но она упиралась. — Чего ты улыбаешься?

— Мне кажется, что я умерла и попала в рай и… — Она замялась, восхищенно глядя на Люка. — Я так тебя люблю.

Кровь прилила у него к скулам, подбородок напрягся. Она, не помня себя, обвила его шею руками.

— Я не святой с иконы, — выдохнул он.

— Я могу примириться с этим недостатком.

— Тебе придется примириться, — поправил он. — Развод для тебя не предусмотрен.

— Не слишком романтично вспоминать про развод еще до свадьбы.

— Кэтрин… тебе пора понять, что я не самый романтичный человек. Я не поэтичен, не сентиментален, я не идеалист, — хмуро сказал он.

— А о любви ты говоришь по-итальянски, — возразила она еле слышно.

— Но это мой родной язык!

По какой-то непонятной причине он начал сердиться. Кэтрин решила больше не спорить. Если он считает, что привезти ее в итальянский замок, чтобы тут же сыграть свадьбу, не романтично, — на здоровье! «Может, умнее было бы поменьше восторгаться», — подумала она. Ни усталость, ни слабость не избавили ее от желания пригвоздить его к ближайшей горизонтальной поверхности, где она смогла бы осыпать его поцелуями и утопить в своей благодарной любви.

На верхней площадке этой бесконечной лестницы Люк задержался, чтобы представить ей низенького человека по имени Бернардо, который оказался мажордомом. Кэтрин одарила его лучезарной улыбкой.

— Неужели ты не можешь хоть на время спуститься на грешную землю? — с насмешкой поинтересовался Люк.

— Нет, пока ты меня несешь, — вздохнула она.

Они оказались в огромной комнате, и он опустил ее на кровать. Кровать была резная, инкрустированная, с богатым парчовым балдахином. Со стоном высшего наслаждения она бросилась навзничь, задрала ноги, скинула одну туфлю, потом другую. Кровать была как раз какая нужно.

— Я вызвал врача, он должен быть где-то через полчаса, — проговорил Люк. — Ты не могла бы постараться чуть-чуть взять себя в руки, а то у тебя такой вид, будто ты только что с хорошей вечеринки.

— Зачем мне опять встречаться с врачом? Он ответил ей улыбкой.

— Амнезия, или как там это называется, не простая штука. Я тебя такой еще не видел… по крайней мере, — он замялся, — довольно давно.

— Но ведь ты никогда раньше не делал мне предложения, — прошептала она застенчиво.

— Серьезное возражение. Ты раньше тоже ни разу не пробовала соблазнить меня на заднем сиденье лимузина. — Он пристально посмотрел на нее и тут же отвел глаза. — Не думаю, что доктор Спицион покажется тебе чересчур догматичным. Его девиз: время лечит все. — Ступая осторожно, точно крадущийся леопард, он отошел к двери. — Сюда поднимется жена Бернардо и поможет тебе лечь в постель.

— Мне совсем не нужно…

— Кэтрин, — перебил он, — самая ничтожная привилегия моей жены состоит в том, чтобы ее обслуживали с головы до ног, так что сохрани силы для более важных вещей.

В глазах у нее плясали чертики.

— А самая большая?

Его взгляд из-под полуопущенных век обежал ее всю с головы до пяток, и внутри у нее разлился огонь.

— Оставляю это на волю твоей буйной фантазии. Buona sera, сага. Увидимся завтра.

— Завтра? — От удивления она даже привскочила.

— Покой и отдых, — шутливо объявил Люк и закрыл за собой дверь.

Она принялась разглядывать ниспадающий красивыми складками полог над головой. Ты с ним заигрывала, подсказал внутренний голос. Ну и что в этом странного? Но раньше-то с ней такого вроде не бывало. Как правило, общаясь с Люком, она следила за собой и так тщательно подбирала слова, будто старалась обойти сторонкой уснувший вулкан. Лишь в самом начале она была столь простодушна, что говорила именно то, что думала.

И вот преграды в ее сознании больше не существует — целый день или даже целые сутки. Она больше не трепещет перед Люком. Когда же это случилось? Скорее всего, в этом году. А Люк между тем сказал, что не видел ее такой довольно давно. Что же это значит? Это, решила она, прижимая утопающую в лентах и кружевах подушку к колотящемуся сердцу, удивительное, сумасшедшее, абсолютно безграничное счастье…

ГЛАВА ПЯТАЯ

Кэтрин была просто ошеломлена бесконечными рядами вешалок в гардеробной. А невысокая девушка по имени Гуилья все открывала и открывала дверцы: дневные костюмы, вечерние платья, домашняя одежда, полки с вязаными вещами, с бельем и бесчисленные ряды туфель, сгруппированных по цвету. Подсказка для женщины, не слишком хорошо различающей оттенки, с изумлением поняла она. Люк совершенно обновил ее гардероб.

Такую обширную коллекцию не перевезти за одну ночь. Потрясенная этой мыслью, она нашла только самое простое объяснение: видимо, Люк задумал перевезти ее в Италию еще несколько месяцев назад! Едва она потянулась рукой к одному из шелковых платьев, как Гуилья с самым озабоченным видом бросилась его доставать, ухитрившись при этом рассыпаться в похвалах по поводу идеи смены туалета.

— Grazie, Гуилья.

— Prego, singorina.

Гуилья услужливо кинулась доставать белье и туфли и почтительно понесла все это в спальню. Кэтрин поняла, в чем дело. Гуилья была здесь для того, чтобы ненавязчиво подсказывать ей, что надевать в каждом конкретном случае. Люк особенно придирчив к мелочам. Возможно, Гуилью даже проинструктировали запирать шкафы, если потребуют обстоятельства.

Было восемь вечера. Она проспала почти сутки, так бездарно потратив свой первый день в «Кастеллеоне». Укладывая ее вчера вечером в постель, Франческа, жена Бернардо, квохтала над ней как заботливая курица. Потом заглянул доктор Сципион, похожий на Сайта-Клауса толстый коротышка, который, как оказалось, был способен понять самые тонкие чувства.